i c7194766ae554a8d - Страница 99

Зрение вернулось вместе с обонянием. Я увидел, что нахожусь в темной сырой камере, в компании шести грязных и оборванных мальчишек. И почувствовал запах пота, мочи и чего-то еще тошнотворно-кислого.

Я поискал глазами Винтори. Он сидел позади меня, обхватив руками колени и глядел в одну точку.

-Друг... - голоса не было, один хрип.

-Кин! - он посмотрел на меня - Я уже думал, ты все...

-Долго я лежал?

-Сутки после того, как я очнулся. А сколько нас тут держат, я не знаю.

-Ничего. Не переживай, Вин. Мы выберемся.

-Не выйдет, - я услышал девичий голосок и посмотрел направо. - Отсюда только одна дорога. Вон, Ухиш, уже попытался бежать...

-И что?

-Зарезали его. Сказали, что непослушные рабы в шахтах не пригодятся, - ее взгляд был стеклянным, а непослушные рыжие волосы, словно специально вымазаны уличной грязью.

Я привалился к стене рядом с Вином и прикрыл глаза. Даже зная, что жизнь наша практически кончена, я не собирался сдаваться.

Меня окружали измученные и оборванные ребята, пойманные так же как и мы, на улице. В глазах их была пустота, но не покорность. При каждом появлении света от факела в коридоре, они вскидывались и устремляли свои взоры туда.

Воины прошли мимо уже дважды - они сопровождали узников в камеры. И пускай, каждый из заключенных получал изрядную долю тычков и пинков, я все же с удовольствием отмечал про себя, что выглядели они в эти моменты, словно вельможи - с личной охраной и гордыми взглядами.

Через несколько часов нам раздали еду - пустую похлебку в кривых мисках. Нам с Винтори пришлось побороться за куски хлеба, прилагавшиеся к супу, с одним из ребят - он был старше нас, а в его оскале не хватало трех зубов. В итоге, мы смогли отвоевать один кусок на двоих и разделили его пополам.

Я все еще сидел и размышлял, как же нам обхитрить конвоиров, на пути к шахтам, когда решетка нашей темницы открылась.

Я сощурился на приблизившийся свет, но не выдержал и прикрыл глаза рукой. Факел показался мне ярче солнца в жаркий полдень.

-Вот, господин. Еще семь за эту неделю. Одна девчонка.

-Хм-м-м... - промолвил высокий полный дайн. Он еле-еле втиснулся в камеру и сейчас разглядывал нас, словно лошадей на рынке.

Он отметил, как било то ли от жара, то ли от страха, совсем маленького мальчика, лежащего в углу. Как тошнило еще одного, примерно моего возраста. И то, как спокойно сидели мы с Винтори.

-Вот этих двоих, девицу и того, сутулого.

-Встать, живо! - охранник щелкнул кнутом по полу.

Мы поднялись и пошли к дайну. Он внимательно нас осмотрел, проверил зубы и, в итоге, взял троих - нас с Вином и девочку. "Сутулый" улыбнулся неполным комплектом зубов во рту и сплюнул на грязный пол. После этого дайну расхотелось его брать.

Мы прошли за священнослужителем до его кареты с золотыми тройками на боку, обозначавшими принадлежность к святейшему сословию, и красиво украшенным вензелем во всю дверцу - он был явно высок рангом, если мог позволить себе подобную роскошь.

С нас не сняли оков. Мало того - еще и связали общей цепью, с большими и крепкими звеньями. Затем нас посадили в карету, на чистые бархатные сиденья, которые было странно пачкать нашими штанами, и повезли в неизвестном направлении - окна были тщательно занавешены. Впрочем, я и так догадался, куда мы направлялись - в один из храмов, расположенных в центральной части города. Там, куда путь таким, как я, был заказан.

Дайн сидел напротив нас, углубившись в молитву. Он обхватил левый кулак ладонью правой руки и закрыл глаза. Теоретически, мы могли бы попытаться ударить его куском свободной цепи и попробовать выпрыгнуть на ходу, но как только я пошевелился, звякнув оковами, дайн встрепенулся и открыл глаза. Я замер. Он хитро прищурился, кивнул мне и снова погрузился в молитву. Он был слишком чутким, для того чтобы мы могли его оглушить. Я посмотрел на Вина. Он сидел по другую сторону от девочки и болтал ногой. Цепь при этом шевелилась, но не звякала. Он был задумчив и отстранен. Я вздохнул и откинулся на сиденье. Все же храм не шахты, сбежать оттуда можно. Я ничего не слышал о ребятах, попавших за его стены, но это ни о чем не говорило. О тех, кто попал в шахты, я тоже ничего не знал. А это было определенно хуже всего. А может, нам понравится в храме?

Первый день нашего пребывания начался с пинков Флошша - нашего тюремщика. Центральный дворовый колокол мы, конечно же, не слышали, поэтому нас пришлось будить "вножную".

Я заскулил, сворачиваясь в клубок и натягивая практически на уши тонкое холодное одеяло, в надежде урвать еще минутку сна, но был безжалостно вытащен за шкирку, да еще и получил ускорение к двери. Вин полетел следом, и мы столкнулись в коридоре с ребятами, которые уже успели встать. Они стояли в очереди к большой бочке с водой, где умывались и приводили себя в порядок.

Вин посмотрел на меня вопросительно, но я лишь пожал плечами и зевнул. Мы встали в очередь, стараясь делать все так же, как и остальные. Вчера нас просто затолкали в общую комнату, где уже спали наши соседи и оставили до утра. Поэтому мы понятия не имели, что от нас требовалось.

Вода была ледяной, что и не удивительно - на дворе уже второй месяц стояла зима. И хоть снега было не так уж и много - бывало и побольше, благо близость к Султанату к этому располагала - морозец за уши щипал. Сначала я вяло поплескал на лицо, но как только глаза открылись, зачерпнул целую горсть и с наслаждением и фырканьем умылся.

Ребята спешили дальше. Туда, где стоял молодой рыжий и вихрастый дайн, раздававший хлеб. Мы с Вином тоже поторопились к нему.